«Сказать почти то же самое» – вызов для переводчиков из Нюрнберга

Вольный или буквальный перевод – вот в чем вопрос!

С появлением перевода сразу же возник вопрос: насколько сильно перевод может отличаться от оригинального текста? В античности перевод использовался как грамматическое упражнение для изучения структур и словарного запаса иностранного языка. Поэтому предпочтение отдавалось как можно более дословному переводу. Однако это часто приводило к недопониманию между различными культурными группами или грамматическим ошибкам из-за различий в структуре языков. Именно эту проблему поднимал Цицерон в своей книге De optimo genere oratorum («О наилучшем роде ораторов»), в которой он проводил различие между interpres (переводчиком) и orator (оратором). Его целью было переводить non ut interpres, sed ut orator (не как переводчик, а как оратор). Interpres ограничивался дословным переводом текста на целевой язык без учета культурного контекста. Таким образом Цицерон хотел провести грань между буквальным и вольным переводом, отдавая предпочтение второму, поскольку, по его мнению, текст должен убеждать, вдохновлять и волновать читателя.

Такой же точки зрения придерживался и Святой Иероним. В ответ на обвинение в искажении текста Библии он приводил в свое оправдание то соображение, что при переводе важно не переводить слово в слово, а передавать смысл (Verbum e verbo sed sensum exprimere de sensu).

Проблему буквального перевода не следует недооценивать, поскольку она вызывала дискуссии и споры на протяжении всей истории. Хорошо известным примером этого является предложенный Лютером перевод Библии и последовавшее за этим возмущение католической церкви. В «Послании об устном переводе» (1530) Лютер выступил против дословного перевода: «Не следует спрашивать у букв латинского языка, как нужно говорить по-немецки, как поступают эти ослы, но следует спрашивать об этом у матери семейства в доме, у детей на улице, у простого человека на рынке, глядеть на их уста, как они говорят, и по этим образцам переводить, и тогда они это поймут и заметят, что с ними говорят по-немецки».

Вальтер Беньямин выразился по данному вопросу еще более резко: буквальный перевод невозможен, поскольку «все слова содержат в себе целую цепочку культурно обусловленных метонимических ассоциаций» (Беньямин 1923/2000). Таким образом, дословный перевод создает обманчивое впечатление: на самом деле он не обеспечивает полное соответствие оригиналу, как можно было предположить. При более детальном рассмотрении можно обнаружить, что даже такие, казалось бы, универсальные понятия, как «семья», по-разному понимаются в разных культурах: сколько человек насчитывает немецкая семья? А сколько итальянская?

Вавилонская башня: наказание или возможность для письменных и устных переводчиков?

«Дух языка отчетливее всего выражается в непереводимых словах» (Мари фон Эбнер-Эшенбах). Издавна языковое разнообразие считалось наказанием. Описанная в Библии Вавилонская башня является символом утраты единого языка человечества и возможности беспрепятственной коммуникации. Таким образом, язык становится средством выражения непреодолимого разнообразия мировоззрений. Никто и никогда не сможет обеспечить абсолютно полную передачу информации на другом языке ввиду определенных культурных особенностей. Тем не менее, вопрос остается открытым: а что, если Вавилонская башня была не наказанием, а возможностью выразить бесчисленные грани реальности? Сотрудники бюро переводов AP Fachübersetzungen в немецком городе Нюрнберге, расположенной по адресу: Fürther Str. 94, убеждены в правильности второго варианта и делают все возможное, чтобы предложить вам качественные переводы, например, в области права или медицины.

Вам требуются профессиональные переводчики, которые мыслят нестандартно? Свяжитесь с нами, и мы найдем подходящее решение с учетом ваших специфических требований!

Изображение: Patrick Tomasso, unsplash.com